Андрей КАШКАРОВ, магистр педагогики

---

С этим лозунгом времен СССР связаны годы пионерского детства. И образца 1982 года гудок всех фабрик и заводов единовременно возвестивший о похоронах генсека Леонида Брежнева, эпоха которого сегодня покажется кому-то райским и стабильным, а кому-то «бесколбасным» затишьем, помню хорошо. Степень накала политического дискурса «во имя разрядки», три волны эмигрантов, в которую попал и Ю.Д. Кашкаров – 36-летний редактор издательства «Искусство», а в 90-х главный редактор литературного журнала «Новый журнал» (Нью-Йорк) теперь заставляют задумываться о причинно-следственной связи и современных явлениях, когда человек, его мнение становится объектом критики и преследования государственных органов за обоснованную позицию. Пеший
поход с лозунгом за мир Насти «Нонако» чем-то напоминает инициативу шамана Александра Габышева, уже «закрытого» в психбольнице, но в настоящих реалиях мы имеем совершенно другой случай.

Продолжающаяся «специальная военная операция» приводит людей к разным реакциям. С 14 июля обыкновенная-необыкновенная девушка из Пермского края самостоятельно вышла в пеший поход за несколько тысяч километров, заявив цели вполне определенно – за мир и в поддержку политических заключенных. В соответствии с основным законом РФ, этот поступок абсолютно в правовом поле.

Настя с псевдонимом «Нонако» не одна движется в Минск из пермского поселка Орел (городской округ г. Березники), преодолевая ежесуточно по 25-45 км. За 2 месяца «Нонако» прошла дорогами Урала и центральной России более 1600 км. 29-летняя Настя объясняет свою позицию абсолютно без позы: «с целью отыскать выживших я вам покажу шизофрению здорового человека». Это ее антивоенный протест и попытка поддержать политзаключенных. В Перми и Ярославле независимые журналисты, они еще остались, взяли у Насти интервью.

«Разница в выживании и смерти невелика. Как говорится, все там будем. И, глядя на защитников Украины и на ее оккупантов, я могу только молиться. Молиться о том, чтобы мрак и смрад человечьей природы, обострённый рутиной войны, не уничтожил их души. Чтобы освободители оставались людьми, а захватчики покаялись и добровольно покинули поле брани. Никогда не поздно вспомнить, что ты человек. Даже если перед глазами только багровая волна ожесточенности.
Об этом я хочу напомнить каждому. После 24 февраля потерялось будущее, не стало ориентиров.
Мы освободились от иллюзии контроля собственной жизни, и многих это раздавило. Сложно
выходить из комы или, если больше нравиться, расставаться с интересным сном. Каждый из нас соприкоснулся с внутренней тьмой. Немногие не побоялись погрузиться в нее. Еще меньшие – найти в себе силы из нее вернуться. Единицы – рассказать другим, как это сделать».
(независимый расследовательский проект «Пермь 36,6»).

Нет призывов в ее действиях, а кто их увидит – пусть первый бросит в меня камень.

Первый участок пути от Березняковского округа Перми до Кудымкара пройден относительно весело. Но… Многие ли из нас ходили пешком c рюкзаком за плечами каждый день хотя бы по 25 километров днем при температуре более 30 градусов, ночуя в поле, под навесом, привлекая внимание слепней и мошкары? Когда в конце августа ночи стали холодными, она просыпалась в инее, но продолжала идти, ночуя на полевых станах, на остановках транспорта, в хостелах городов, и иногда под покровом людей, с которыми она встречалась и говорила о мире.

«Саша журналистка. Она за секунду согласилась меня приютить. И не из-за того, что нужно было выполнить редзадание, она просто потрясающе добрый человек».

Проделав подобие пути Насти всего-то на расстоянии 156 км. за несколько суток, двигаясь навстречу, проверив эмпирически, я понял, что это не шутки – хотя бы из-за бытового дискомфорта. И должна быть сильная цель, чтобы не отвернуть с пути.

«Переубедить невозможно никого никогда. Можно только вселить смелость в тех, кто понимает, что происходит, так же как понимаю это я».

У девушки есть знакомые среди политических заключенных, а мы знаем сегодня способы действия российских правоохранительных органов хотя бы на примере политика А. Навального – статью можно подобрать любому. Настя принципиальная:

«Налоги сюда платить никакого смысла нет, я не собираюсь поддерживать убийства, оставила я семью, у меня там родня, я незамужняя бездетная, у меня некого – не на кого бросать. Ценю людей, способных в нужный момент просто обнять и помолчать».

И еще: «человек создан для любви и больше не для чего».

Настя откровенна: «позитивное отношение к теме – это отличный способ открыто смотреть на мир в целом. Гомофобия является маркером узкого мышления. А чем уже мышление, тем больше шансов стать Z-патриотом».

О чем бы человек ни говорил, он говорит о себе, и в этом смысле перед вами портрет девчонки, которой в турбулентную эпоху правления Путина хватает смелость, присущей условно мотострелковому полку.

«На квир-тему мне повезло и в Ростове. Было принято решение состричь волосы под «канадку», и без записи на удачу пришла в первую же попавшую парикмахерскую. Пока сидела в живой очереди, слушала разговоры парикмахеров. От обсуждения отпуска в Крыму и восторга от диких дельфинов разговор скатился к украинским беженцам.

– А они вообще работают? Хохлы несчастные, приехали и думают, что им тут все должны кланяться.

– Ой не говори. Вчера в поликлинике вперёд меня баба полезла, «я беженка», говорит. А я отвечаю:

«Я тоже беженка, на работу каждый день бегаю», – смех на весь зал. – Чего ж она сюда приехала, родину бросила? Осталась бы свою независимость защищать, а не под крылышко к врагам мои налоги жрать. На этом я встала и ушла.

Нулевое сострадание глубинного народа. Нулевое понимание, что миллионы людей потеряли свой дом из-за «мордорской агрессии» (телеграмм-канал Насти «F20. Сквозь Мордор»). Мрачная, нашла другое место. И там оказался Александр, который владеет одноименной парикмахерской. Мы поговорили обо всем, пока он меня стриг. О моем походе, о войне, политзаключенных, о боге и теории симуляции, о гомофобии и прочих болезнях
общества. Я удивилась, когда он не взял с меня денег за отличную работу. Сказали друг другу «храни господь», и я пошла дальше. Баланс был восстановлен».

Другая, кроме заявленных в правовом поле целей, узнавать людей. Общаясь с встречными, объясняя
свою позицию, Нонако узнает характеры, надежды и чаяния людей, живущих в России; большой
накопленный ею материал значим не меньше, чем записки Александра Дюма-отца,
путешествовавшего по центральной России в 1858-1859 гг. а помимо него М.Е. Салтыкова-Щедрина
(кстати, Рязанского и Тверского вице-губернатора), или, к примеру, француза Мари-Даниэля Буррэ
(1748−1810 гг.), Шевалье, а впоследствии барона де Корберона (дневник Шевалье де Корберона).
Когда-нибудь ее впечатления будут признаны Нобелевским комитетом, а их автор получит
признание.

В Настином экспириенсе видно неравнодушие. А равнодушие, как известно, подлость души.

«Хочу сказать всем, кто поругался с родными из-за войны: продолжайте их любить, даже если вас возненавидели. Потому что ответная ненависть к дорогим людям закрывает любовь и благодарность к окружающим. В кризисной ситуации люди поддаются страху и становятся глухими к чужим страданиям. Станьте теми, кто остановился, подумал, и продолжил быть добрым вопреки всему».

«Больная!» Уморительно, сколько раз за четыре недели я это слышала. Но на десять диагностиков обязательно будут трое, которым мой поход понравится настолько, что они решат помочь. После пляжной ночевки в Котельниче и просмотра прогноза погоды решила искать хостел. Но в Котельниче их нет. Три гостиницы по цене крыла самолёта – пожалуйста. Как на зло полная неопределённость с финансами, до черной воды грязная одежда и волосы, больше похожие на свалявшееся сено. Идти – никак. Стоять – еще хуже. Убила на поиски большую часть дня, прежде чем набралась смелости подоставать местных…. С большинством встречных о политике не говорю.
Может поэтому и прошла неделю без лишних приключений. Поймала себя на мысли, что наконец-то просто разговариваю. Как раньше с друзьями. Без мыслей об опасности, без страха незнакомых людей. Оксана, Саша и Дима – просто добрые адекватные люди. Порядочные. Искренние. И имничего от меня не надо. Им просто понравилось, что я делаю.

Саша предложил переждать жару в Кирове. Подлечить ноги и выдохнуть, а потом идти дальше. Отступив к Кирову, я отступила от войны. Попала в мирную жизнь с её печалями и радостями. С заказом музыки на радио, разговорами о девушках с пенсионерками, разбивающими цветники среди закатанных в асфальт новостроек. С шаурмой «Баку» в мильярд раз вкуснее, чем в Азербайджане».

Вот еще характерные впечатления. «Я пошла одна. Все выбрали мирную жизнь. Самые близкие считают, что я их бросила ни зачем. Те, кто хочет идти со мной, от чего-то убегают. Им в мирной жизни невыносимы определенные вещи, которые они легко перечисляют. Их причины уйти – это мои причины остаться, которые я в конце концов отбросила. Убегая, далеко не уйдешь. Я не бегу, поэтому осталась одна здесь. Одиночество – объединяющий фактор, как ни странно. Так же чувствуют себя все, кто не смог стоять в стороне. Чьим ногам больная голова покою не дает.

Страшно подумать, какое оледенелое одиночество испытывают те, кто сидит в тюремной камере за свою позицию. Пожалуйста, пишите им письма. Помогайте вытащить их из плена. Не дайте впасть в отчаянье».

«За неделю единомышленник встретился всего один, спортсмен-дагестанец. Нравится, что даже из традиционно провластных регионов можно встретить кого-то, кто вместе с тобой говорит «х.й войне» при виде русской свастики. А для большинства жизнь не поменялась. Давно не слышала так часто «давай без политики». Это безобидный способ усыпить совесть. С одной стороны, понятно, у людей никто не спрашивал, начинать войну или нет, им-то какое дело. С другой, каждый из них может сделать что-то для окончания безумия. Но, как в старом выпуске журнала «Фитиль» про выборы, как мантру повторяют «что я один мог сделать?». Мне омерзительно от добровольного бессилия, пропитавшего воздух Мордора. Абсолютным инфантилизмом для меня звучат эти «постулаты»: Никакая гражданская воля даже всего населения не сможет одолеть государственный аппарат. Силу останавливает только сила. Там, где замешан капитал, не поможет даже Бог. Или они,
или мы. Важно, кто начал, а кто закончит. Если драка неизбежна, бей первым. Ощущение, что мамы заговорились на кухне и забыли позвать своих оболтусов со двора ужинать. Или что мальчишки на необитаемом острове опять одичали и заострили копья с двух концов.

Алло, вы даже не на фронте! Хватит нести эту околесицу, будто вы каждый день задыхаетесь на жаре от трупного смрада, а ночами трясетесь от воя артиллерии. Мы от этого бесконечно далеко. Нам дан шанс размышлять без стрессов.

Я не наивная. То, что происходит сейчас, уничтожило все шансы на мирное урегулирование.
Разрубило все остатки дружеских связей народов. Разделило историю на до и после. У наших
поколений ноль шансов на прощение и примирение. Это уже произошло. Но для человека это не повод замалчивать или оправдывать насилие. Надо оставаться людьми. Чем дальше, тем будет страшней. Можем бояться вместе. А можем вместе дать отпор неописуемому ужасу, который приказал: волков – бояться! В лес – не ходить!»

Настя планирует пройти 2500 км, говорить с россиянами и беларусами о военной спецоперации в Украине и рекомендовать самостоятельно жертвовать на помощь политзаключенным в России и Беларуси. И каждый свой пост заканчивает словом «мир».

---

Выпить с авторами "Абажура" чашку кофе можно здесь

---