Борис ТЕПЛЫХ, анестезиолог-реаниматолог НМХЦ им. Н.И.Пирогова

Читаемый, уважаемый мною Evgeny Pinelis, удалил два поста, которые я к глубокому сожалению не успел прочесть, из-за шквала неадеквата в комментариях. Рискую в еще большем шквале утонуть. 

Картина состоит из множества точек, потому не претендуя на полный взгляд на проблему, моя точечка:
По итогам омских «каникул». Это были сумасшедшие 36 часов без сна и с бесчисленными моментами истощения батареи айфона. Я не знаю, почему выбрали меня в команду от МЗ (директор сказал: «Лети») - есть умнее, опытнее и регальнее, чем я. У меня только одно предположение - когда происходит трагедия, нужны люди, четко транслирующие ситуацию, без поправки на информационный шум.

Мы вылетели в тот же день, точнее, ночь, когда произошло трагическое событие, до этого провели несколько дистанционных консультаций совместно со специалистами института нейрохирургии Бурденко. Команда Минздрава в лице меня, реаниматолога института Бурденко и нейрофизиолога оттуда же выдвинулась в аэропорт. В ожидании рейса стало понятно, что состояние пациента дестабилизируется. Мы экстренно обсудили врачами в Омске меры коррекции и диагностики, которые необходимо провести, пока мы в воздухе. Одновременно были в контакте с токсикологическими лабораториями и получали от них обновления онлайн. Стоит сказать, что один из директоров профильных институтов лично координировал исследования в различных лабораториях на протяжении всей тревожной ночи.

По прилету сразу отправились в больницу Омска. Состояние пациента стало чуть стабильнее. Пока оно улучшается, просим дать нам ещё времени, чтобы состояние стало уверенно стабильным. Вот потому у меня в новостях такое странное лицо. Семья выбрала тактику максимального привлечения внимания, для людей в политике это нормально, с нами семья была максимально корректна и внимательна. Однако, в то же время их окружение разыгрывало информационную вакханалию, не разделяя врачей и администраторов. Это те люди, которые жалуются на госпропаганду, тут они перепропагандонили всех. У врачей нет диагноза - ага, нет, но все версии, которые отрабатываются, рассказывали семье. Комы неясного генеза - целая панель требующая исключений одного за другим, что и происходит, о чем честно говорится, и проч. проч. Транслируется же все наоборот.

Больнице 30 лет, капитального ремонта не было, и как раз сейчас его частями начали делать. Токсикологическая реанимация, кто хоть раз бывал, тот знает, бомжи, наркоманы, отравления всем и сразу и неизбывный запах крови, старой мочи, давно нестиранных тряпок... Ещё перечислять? Так вот в Омской БСМП 1 этим в токсикологии не пахнет, за сутки это не отмоешь и за месяц не отмоешь, решается это только обдиранием стен и потолков до корпуса и бетона. В скромных интерьерах - гордая чистота и чистые, отмытые, отскобленные «особенные» пациенты. И персонал без признаков профвыгорания. А вы попробуйте не выгореть, когда у тебя глючные тритон, хирана, РО-6, условный противопролежневый матрац и «особенные» пациенты. Настоящие консилиумы, не те где высказались и записали мнение председателя, а коллегиальные, равноправные и трудные, своё мнение нужно аргументировать, доказать и отстоять.

Когда пациент стабилизировался, бригаде сан.авиации было предложено начать транспортировку пациента, еще час назад немецкие коллеги утверждавшие, что готовы транспортировать в любое время и в любом состоянии, заявили, что пилотам требуется отдых. И что больной находится в стабильном состоянии и может находится там, где он находится, ещё десять часов, пока пилоты не отдохнут. Вот если бы он был в критическом состоянии, тогда бы они полетели. Ждал, что толпа пойдёт к гостинице с криками: «Увози, Увози». Неа. И окружение вдруг замолкло. Переживали за пациента только врачи и несчастная семья. Как это называется? Избирательная подача новостей? А тем временем главный токсиколог, зав.токсикологической реанимацией и ещё много умных, добрых, и профессиональных омских врачей и сестёр продолжали свою уже 36- часовую вахту.

Как то так. Извините, если не уложился в светлый шаблон врача-тирана, ну так я в шаблоны не помещаюсь.

Оригинал

Дополнение:

Журналист "Эха Москвы" Александр Плющев задал врачу Борису Теплых шесть вопросов и получил шесть ответов.

Александр Плющев:

Добрый день, Борис. Прочитал ваш пост. И у меня есть несколько вопросов по вашему тексту, буду признателен, если вы найдете время и возможность ответить.

1. Что скажете про многочисленных людей в штатском, которые оккупировали больницу, находились в кабинете главврача и не пускали Юлию Навальную? Известно ли вам что-нибудь о них, видели ли вы их? Это обычный порядок в той больнице, в которой вы работаете?
2. Чем объяснить столь быструю перемену в решениях о транспортабельности Алексея Навального? Он столь резко пошел на поправку или что-то изменилось в самих омских врачах? Как вы относитесь к высказываниям ваших коллег о том, что нетранспортабельных больных в современных условиях практически не бывает?
3. Как у издания Mash появлялись результаты исследований Навального? Можно ли предположить какой-то иной вариант, нежели слив со стороны ваших омских коллег?
4. Как вы относитесь к версии резкого ухудшения обмена веществ?
5. Вы пишете: "У врачей нет диагноза — ага, нет, но все версии, которые отрабатываются рассказывали семье." Но в действительности, на публику было сказано, что Юлия Навальная проинформирована о диагнозе, она же утверждает, что ей рассказали лишь о симптомах.
6. От кого вы узнали о том, что пилотам необходим отдых? Вы разговаривали об этом с пилотами или врачами из самолета?

Борис Теплых:

Ок, раз назвался «груздем», то отвечаю, тем более, что мне приятно общаться с вами.

1. Люди в штатском бывают на любых происшествиях такого масштаба. Разве это не их работа? Меня как раз удивило, что множество лишних людей ходило по территории больницы, все же резонансное дело, ожидал, что закроют территорию. Тем более отрабатывалась версия экзогенного воздействия. Да в той больнице в которой я работаю на территорию просто так не попасть, предлагаю провести «эксперимент».
2. Первично пациент был тяжёл, но стабилен, мы не успели на первый утренний слот самолетов, и ждали уже вечерний вылет, были все время на связи, к вечеру состояние стало нестабильно, и сказать по-чести перед посадкой на самолёт мы согласовали изменение терапии, лететь было крайне неспокойно, я не знал, как этот план реализуется, то факту к посадке в Омске ситуацию удалось развернуть чуть назад. И мы затем час за часом ее разворачивали обратно, о чем рассказывали семье, когда встречались. К высказываниям отношусь резко отрицательно, это больше присказка, чем правило. Я сторонник индивидуализированной медицины, а не присказок.
3. Нет ответа, не буду фантазировать.
4. Нормально, я не скажу, что это была моя идея, было несколько специалистов в том числе и я, которые выступали за первичный поиск исключения патологий углеводного обмена экзогенного или эндогенного характера, могу сказать лишь, что были указания на это, целый спектр указаний
5. Да мы как раз и обсуждали с семьей, наличие синдромов и нескольких предположительных направлений поиска диагноза, я не вижу тут противоречий. Так как окончательного диагноза не было, мы отвергали выдвинутые теории и шли дальше, это стандарты нашей работы. Отрабатываем синдромальные проблемы для быстрой стабилизации состояния, затем если диагноз не лежит на поверхности проводим диагностический поиск.
6. Есть несколько свидетелей, когда мы уговаривали немецкую команду лететь ночью, но они именно они настаивали на следовании регламенту отдыха. Это абсолютный пруфф.

Выпить с авторами "Абажура" чашку кофе можно здесь

Кабаева и Путин

А.Луначарский: Щегловск–Кемерово

Правовое регулирование призыва по мобилизации

10 вопросов из «Что? Где? Когда?», на которые вы ответите с ...