ПРЕДЛОЖИТЬ НОВОСТЬ ПОМОЧЬ ПРОЕКТУ 0
1990-е
- Роман? – спросил интеллигентный парень лет 25 в гражданской одежде.
Он самый, говорю.
Парень предъявил удостоверение сотрудника милиции: пройдёмте, нам надо вас опросить.
Мне 16 лет, рядом стоят родители. Мама осталась дома, отец поехал с нами. Задерживали на четырёх машинах, в одной из которых, как оказалось, уже сидел мой друг и тёзка – его тоже везли «опрашивать».
Привезли в знаменитый «шестой отдел» (так в начале 90-х называлось управление по борьбе с организованной преступностью).
Интеллигентность сдуло на первом этаже здания ГОВД. Всех троих, - нас, двух Романов, и моего отца, пинками гнали на пятый этаж, мы спотыкались, падали, снова пытались бежать вверх по лестнице. Потом били в одном большом кабинете. Били всем управлением, человек десять одновременно. Иногда в команде случались замены. «Руки на стену, ноги шире!» - орал оперативник. Потом делал красивую подсечку, а пока ты падал, бил по почкам. Если сразу не встал – получал увесистый удар по морде тыльной стороной ладони. Бате досталось больше всех, и я, летая по кабинету, умолял только, чтобы его не били…
Два часа непрерывных издевательств, ещё час допроса. Нас отпустили. Ошиблись. Какая там «организованная группа» - обычная школота, да мужик, приглашённый согласно закону представлять интересы сына.
Глубокой ночью приехали домой. У подъезда караулила замёрзшая мама. Она сразу же набросилась на отца: «Как ты воспитываешь сына? Что он натворил? А если бы другие приехали, если бы бандиты? Какие вежливые ребята у нас в милиции служат!»
- Вежливые ребята всё это время избивали твоего сына и твоего мужа, – бросил отец.
Никаких внешних следов побоев они не оставляют. Ты потом месяц писаешь алой мочой, болит всё тело, но при этом – никакой крови, никаких обширных гематом.
За прошедшие два десятилетия «органы» стали вести себя куда приличнее. Просто так уже никого не бьют. Тренировки на школьниках отменили. Но технологии остались. И вот полицейский генерал в маске уполномоченного по правам человека принимает жалобы от «политического» зека из печально известной карельской колонии. Этот оксюморон потомки, надеюсь, нам припомнят.
2016, Кемерово
Кемеровского блогера, осуждённого за репост листовки, чуть не убили в отделе полиции. Работали неумело – всё же не профессионалы-убоповцы, а обычные ппс-ники, гопота дворовая. Кровь, синяки, - всё в прямом смысле налицо. Блогер снял побои в травмпункте, прошёл судебно-медицинскую экспертизу. Врачи обнаружили множество гематом, признаки асфиксии (удушения). В результате, как можно догадаться, дело возбуждено против самого блогера, который тоже якобы зарядил по физиономии одному из «пепсов».
- Ты как-то ходатайствовал об ознакомлении с видеозаписями из райотдела? – спрашиваю.
- Буду, конечно, ходатайствовать, но они откажут.
Ни во что не верит, потому что уже проходил. Ждёт суда. Имеет все шансы оказаться за решёткой.
2016, Москва-Карелия
В политическом ток-шоу на федеральном канале ведущий каждому своему оппоненту (в российских ток-шоу ведущие всегда выбирают одну правильную сторону) задаёт один и тот же вопрос: «Вас лично это как коснулось?» Речь идёт о цензуре, о войне на Украине, черте бедности, «кольце врагов» и конфликте со всем миром. «При чём здесь я?» - удивляется участник. Но он уже повержен: «Говорите за себя», - требует ведущий. А говорить только за себя бывает неловко.
Журналист «Эха Москвы» пишет о своей неприязни к Ильдару Дадину: «Безработный парень без семьи, который регулярно выходит на несогласованные акции, такие объяснения я и другие услышали от следователя».
Оставим в покое сам способ формирования личного отношения журналиста к политическому заключённому – «услышал от следователя». Видимо, следователь также подсказал журналисту, что «дадины» ходят на пикеты и митинги, скучая от безделья:
- Что завтра вечером делаешь?
- Ничего
- Тогда пойдём «протестовать»…
Потом от скуки идёт в колонию на 2,5 года. Депутаты-единороссы улюлюкают вслед и приравнивают активиста с плакатиком к вербовщикам террористов. Общество предъявляет претензии в духе «тебе больше всех надо?» Журналисты играют в одной из этих команд.
С депутатов спросу никакого, но от журналистов мы всегда чего-то ждём, просим встряхнуть власть, дать понять, когда та сходит с ума. Дадин, напомню, сел за три одиночных пикета и одно «шествие» из восьми человек.
2016, провинция
Представьте: человек специально ищет в супермаркете просроченные продукты. Находит и покупает. Снимает всё это на камеру. Тут же с помпой возвращает, вызывает полицию, требует убрать всю просрочку, наказать администрацию, оштрафовать. В результате может случиться драка с охраной, откровенное непонимание ППС.
История повторяется в других магазинах, ролики неуклюже монтируются и выкладываются в Сеть, набирают по сто тысяч просмотров. Среди зрителей намечается водораздел: с одной стороны слова поддержки, с другой – полное непонимание. Зачем? Зачем ты ссоришься вот с этой приятной тёткой-кассиршей? Я был в этом магазине неделю назад, купил такую же тухлятину, вежливо попросил вернуть деньги, мне вежливо вернули. Зачем устраивать цирк с камерой? Испортить настроение персоналу магазина, отвлечь полицейских от ловли настоящих преступников, заработать на рекламе?
В начале ноября эти ребята становятся фигурантами уголовного дела по статье 319 УК РФ («Оскорбление представителя власти») за то, что отправились отстаивать свои права уже в прокуратуру. Ждут следствия и суда, имеют все шансы на исправительные работы сроком до года.
Городские сумасшедшие
Приговоры за посты и репосты в Интернете исчисляются сотнями, с каждым годом их всё больше. Большинство интернет-активистов назвать публичными людьми можно с большой натяжкой. Наверное, они делятся со своими десятью подписчиками «от скуки». В отличие от депутатов с многомиллионной аудиторией, ни разу не привлечённых к ответственности по статье 354 УК РФ («Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны»).
Однако раздражённая реакция общества в духе «зачем выносить сор из избы?» сменяется недоумением: «Как можно за такое сажать?» И безработные протестанты, попадая на зону, становятся героями, пострадавшими за свою маленькую правду. И вот уже Верховный суд рекомендует внимательнее относиться к вынесению приговоров по «репостам», обращать внимание на отношение автора к содержанию.
Не оппозиция этого добилась – в новый состав Думы оппозиционеры не прошли, избирательная кампания позорно провалена. Смею предположить, что большую роль в маленьких послаблениях репрессивного законодательства сыграли те самые городские сумасшедшие, от которых вы морщитесь в своих столицах, и которые так уникальны и непонятны в нашей провинции.
Ты выйдешь на одиночный пикет, обязательно подойдёт обыватель и спросит: «А что лично тебе сделала плохого действующая власть?»
«Ничего», - пожмёшь ты плечами.
«Зачем тогда?» - не отстанет обыватель.
Он в самом деле не понимает, для чего протестовать, если не задеты твои шкурные интересы. И государство с удовольствием подыгрывает, часто идёт навстречу тем протестующим, кто требует кусок хлеба лично для себя. Только не надо про мифические свободы, про нищих стариков, про больных детей. Скажи, чего не хватает лично тебе? Мы рассмотрим, мы поможем.
Один герой этой публикации уже сидит и пишет страшные письма из колонии. Двум другим грозит уголовное наказание. Им «больше всех надо». Может быть, они пиарятся, зарабатывают неплохие деньги на рекламе в своих роликах, или просто скучают, ищут себе приключений. Но могут получить реальный срок, или кровную месть от персонажей своих публикаций.
Частности
Журналистика обычно показывает большую проблему на частном примере. Конкретный нищий старик и конкретный больной ребёнок всегда убедительней, чем сухая статистика о процентах населения за чертой бедности.
Другая, непонятная мне журналистика любую большую проблему сводит к частности, как протестное движение к образу бездельника-пикетчика без семьи. Как будто это вообще важно, как будто переход на личности – уже не моветон, и безработный пикетчик не сидит в колонии, не отчитывается, опустив глаза, перед «уполномоченным по правам человека» с генеральскими погонами под дамским деловым костюмом.
Нам кажется, что пока власть вежлива с нами, пока полицейские в духе 90-х не месят толпой двух школьников, один из которых – твой сын, и не пинают заодно тебя самого, - ещё можно терпеть. «Не лезь в чужое дело», - говоришь ты себе. Эти пикетчики, эти блогеры, они тоже наверняка не без греха. Ищут дешёвой популярности со своими разоблачениями.
«Чтобы разоблачать и критиковать власть и коррупцию в ней, надо самому быть кристально чистым», - вторят представители той самой власти. В самом деле, вчера ты соседке нахамил, неделю назад напился, в том году жене изменил, и с долгами по сей день не рассчитался. Чёрт побери, но коррупция от этого не должна стать национальной идеей, а вор и бандит – всегда вор и бандит, и не важно, кто громче об этом скажет!
- Вы там сами с собой разберитесь, а потом уже заходите, - предлагает власть и захлопывает двери.
Выпить с авторами "Абажура" чашку кофе можно здесь
#1 за Уралом Первая политическая телега Кузбасса и окрестностей Подписаться
Материалы раздела "Сетевые авторы" не являются документальными - это художественные произведения
